Кто ведет к понижению стандартов безопасности питания и последствия вступления России в ВТО
По правилам ВТО законодательство стран-членов, а также их региональное законодательство, должно быть «гармонизировано» - приведено в соответствие с нормами ВТО. И хотя предполагается, что эти международные нормы будут служить основой для национальных законодательств, любые местные законы, идущие дальше этих международных норм, объявляются барьерами, несправедливо препятствующими торговле. Поскольку разработка новых международных норм внутри ВТО определяется частным бизнесом, возникает неизбежная «понижающая гармонизация».
Соглашением ВТО, продавливающим эту понижающую гармонизацию, является «Соглашение по применению санитарных и фитосанитарных норм» (SPS) — набор правил и обязательств для реализации международных процедур санитарно-гигиенического контроля импортируемой продукции. Уже сам факт включения инспектирования продовольственного импорта и мер по обеспечению безопасности ввозимых продовольственных продуктов в соглашения ВТО означает, что они рассматриваются как потенциальные барьеры для продвижения интересов агробизнеса. Министр сельского хозяйства США выбрала процедуры санитарно-гигиенической инспекции и проверки безопасности продовольственных продуктов в качестве мишени, рассматривая их как барьеры для торговли. Соглашение SPS является как раз инструментом для устранения этих «барьеров».
При этом, систематическая «понижающая гармонизация» национальных санитарно-гигиенических норм и мер обеспечения безопасности импортируемых продуктов питания по «Соглашению SPS» ВТО происходит сегодня - в такой период, когда кризисы безопасности продуктов питания становятся все более частым и масштабным явлением:
Распространение коровьего губчатого энцефалита («коровье бешенство»), учащение случаев заражения продуктов питания сальмонеллой, кишечной палочкой и токсичными веществами — вот лишь несколько примеров серьезных угроз жизни и здоровью, с которыми столкнулись фермеры, работники сельского хозяйства и пищевой промышленности и потребители за последние годы. То что эти эпидемии произошли, говорит о том, что сегодня существует острая потребность как раз в более жестких и эффективных мерах санитарного контроля и обеспечения безопасности пищевой и сельскохозяйственной продукции – в противовес политике дерегулирования ВТО. ВТО же нас ведет в противоположном направлении, понижая нормы и объявляя жесткие санитарно-гигиенические меры незаконными. Корпорации во время произошедших эпидемий ставили прибыль выше общественного здоровья, поэтому в отсутствие государственного регулирования доверять им нельзя. С помощью ВТО они как раз и стремятся освободиться от государственного регулирования.
Вот один пример снижения стандартов безопасности питания в ВТО: В октябре 1998 года ВТО вынесла решение в пользу США в споре с Японией по поводу действующих в Японии процедур санитарной инспекции и карантина для ввозимых в страну сельскохозяйственных продуктов, особенно фруктов. Было сделано заключение, что эти процедуры являлись нарушением «Соглашения по применению санитарных и фитосанитарных норм», несмотря на тот факт, что защита выращиваемых местными фермерами фруктовых культур от ввозимых извне болезней и вредных насекомых является важным вопросом, связанным с правами этих фермеров. Правительство США подало жалобу в ВТО и выиграло дело, действуя во имя интересов американского агробизнеса, стремящегося получить больший доступ на японский рынок. В результате в Японии были пересмотрены меры по проверке импортируемых продовольственных товаров в сторону понижения существовавших санитарно-гигиенических норм. Понижение было в рамках приведения их в соответствие с требованиями ВТО.
ВТО не признает международно признанное право государств пользоваться принципом принятия мер предосторожности – запрещать что-то потенциально опасное. Принцип принятия мер предосторожности прописан в следующих соглашениях ООН: «Всемирная Хартия природы» ООН (1982 г.), «Декларация Рио» ООН, параг. 15 (1992 г.), «Протокол о биобезопасности» ООН (2000 г., признание права государств ограничить или запретить ввоз ГМО). Но проблема состоит в том, что у ООН, заявившей о праве государств применять меры предосторожности, нет Суда, и следовательно – нет рычагов давления для приведения в жизнь этого права. ВТО же, созданная в 1995 году под давлением корпораций, присвоила себе право судить другие страны и наказывать их штрафами, превратившись в инструмент шантажа – часто одной угрозы иска в Суд ВТО бывает достаточно, чтобы заставить страну понизить стандарты безопасности питания! Для ВТО «право принятия мер предосторожности» ООН – бельмо в глазу, так как стоит на пути получения максимальной прибыли.
И поэтому логично, что ВТО с этим принципом просто не считается:
Пример № 1 (гормоны в мясе: 1996 - США против ЕС)
Американские агрокорпорации используют гормоны роста для того, чтобы животные быстрее росли. В ЕС существовал мораторий на импорт такого мяса из соображений безопасности питания. США подали иск на ЕС и выиграли жалобу. США пригрозили санкциями в 117 миллионов долларов и ЕС снял свой мораторий.
Когда США подали в Суде ВТО иск против ЕС с целью отменить в ЕС запрет на импорт мяса с гормонами роста, Суд ВТО заявил, что, несмотря на то что принцип предосторожности прописан в Соглашении SPS, он не выше специфиальных обязательств стран по этому соглашению! Суд ВТО заявил, что запрет на ввоз мяса с гормонами роста незаконен и пригрозил ЕС штрафами, после чего ЕС снял запрет на его импорт. А в 2002 году ЕС опубликовал результаты исследований, что употребление в пищу мяса с гормонами роста приводит к раку: То есть прав был не Суд ВТО, а принцип предосторожности ООН, а за эти годы населению ЕС скармливали вредный продукт, и все ради прибыли.
Кроме этого, так как право ВТО – прецедентное право, решение Суда ВТО, заявившее о том, что обязательства стран по SPS стоят выше «принципа мер предосторжности» означает, что и в будущем Суд ВТО будет занимать такую позицию!
Пример № 2 (импорт ГМО: США против ЕС)
Примером этому может служить иск по допуску ГМО в ЕС перед Судом ВТО (США против ЕС/ the EU- Biotech case), судебный процесс шел 3 года – с 2003 по 2006. Обвинителями выступили США, а также Канада и Аргентина, где тоже было навязано выращивание ГМО-растений. Они обвинили ЕС в том, что он незаконно задерживает импорт новых ГМО-линий, вводя мораторий. Население ЕС настроено против ГМО и ЕС проводил в это время самостоятельные исследования влияния ГМО на человека.
Перед Судом ВТО ЕС озвучил следующую позицию:
1) ГМО-продукты не эквивалентны обычным продуктам и до конца не изучены, следовательно, необходимо использование международно признанного принципа предосторожности, прописанного в «Конвенции о биологическом разнообразии» «Картахенского протокола о биобезопасности» ООН.
2) Необходимы качественные и долгосрочные исследования и оценка рисков ГМО.
3) Существует опасность необратимых процессов из-за применения ГМО
Суд ВТО признал ограничение импорта и задержку импорта новых ГМ-линий в ЕС незаконными и обосновал свое решение следующим образом:
1) Ограничения ввоза ГМО нарушили ст.8 SPS и Прилож.С1(а) к SPS: «санитарные процедуры должны проводиться без необоснованной задержки».
2) Нарушив Соглашение SPS, «ЕС заставил обвиняющие стороны (США, Канаду, Аргентину) понести потери». (в соответствии с Уставом о Суде ВТО - DSU, ст.3.8).
3) При этом, Суд ВТО не рассматривал вопрос, вредны ли ГМО или нет. Суд ВТО заявил о том, что научные исследования стран-членов ЕС «не соответствуют требованиям SPS».
4) Суд ВТО не рассматривал результаты исследований научных комитетов ЕС, касающихся оценки безопасности конкретных ГМО-продуктов, вместо этого Суд ВТО прибег к консультациям своих экспертов.
Международные нормы, лежащие в основе «Соглашения по применению санитарных и фитосанитарных норм», за соблюдением которого так рьяно следит ВТО, опираются на стандарты, разработанные Комиссией Codex Alimentarius, дочерней организацией FAO и Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) по разработке международных продовольственных стандартов, состоящей из представителей правительств и официальных советников из частного бизнеса. Комиссия «Codex Alimentarius» находится под сильным влиянием крупных продовольственных и агрохимических корпораций. Американские агропищевые корпорации принимают участие в заседаниях этой Комиссии и определяют позицию, которую занимают представители правительств.
Транснациональная компания «Monsanto», например, имеет в «Codex Alimentarius» огромное влияние.
В результате прямого влияния концернов на работу Комиссии «Codex Alimentarius» разрабатываемые стандарты весьма слабы и допускают использование вредных химикатов, запрещенных во многих странах. Например, «Codex Alimentarius» допускает остаточное содержание ДДТ в молоке, мясе и зерновых и разрешает использование ряда вредных для здоровья пестицидов, которые запрещены многими правительствами и классифицируются ВОЗ как крайне опасные.
Новые международные стандарты ВТО по агрохимикатам — их планка ниже существующих стандартов многих стран — также основаны на стандартах «Codex Alimentarius».
К примеру, США выиграли в ВТО дело против запрета, введенного ЕС на импорт говядины, в производстве которой использовались гормоны, несмотря на обширную научную информацию, свидетельствующую о потенциально вредном воздействии на здоровье человека остаточных гормонов роста в говядине. Причиной такого решения Суда ВТО является то, что решение ВТО опирается на стандарты «Codex Alimentarius», а фигурирующие в деле гормоны роста производятся компанией «Monsanto».
Эта проблема не ограничивается только безопасностью пищевых продуктов, она также касается и гигиены и безопасности труда рабочих, производящих эти продукты. Стандарты «Codex Alimentarius» в отношении безопасности продуктов питания снижают национальные стандарты, ограничивающие или запрещающие использование вредных химикатов.
В качестве условия вступления в ВТО на Россию было оказано давление, чтобы отказаться от ключевых элементов системы контроля качества и безопасности ввозимого продовольственного сырья и продуктов питания. И стандарты безопасности питания были понижены: теперь импортер, который ввез некачественную и опасную для здоровья продукцию, не будет сразу лишаться разрешения на импорт – для этого теперь нужны многократные нарушения в области ветеринарии. Переговорщики ВТО пытались также подорвать в России систему ветеринарных сертификатов. Система ветеринарных сертификатов более надежная, так как выдается на каждую партию товара. Вместо этого ВТО и импортеры хотят заменить ветеринарные сертификаты на импортное разрешение, которое разрешает импортеру в течение года бесконтрольно ввозить продукты. ВТО заявило, что Россия не имеет право устанавливать собственные требования к качеству и безопасности продукции и что российские сертификаты – это дискриминация иностранных импортеров. ВТО поставило под сомнение установленный в России порядок проведения лабораторных проверок во время ветеринарного контроля. Летом 2012 Россия вступила в ВТО, и можно ожидать, что ВТО будет и дальше оказывать давление на Россию с целью понижения стандартов безопасности питания.
Выводы: Суд ВТО – это механизм слома национального законодательства, защищающего безопасность питания. И, вступив в ВТО, мы не сможем как суверенное государство заявить «Здоровье нашего населения для нас главнее!» - импортеры через свои страны и Суд ВТО «убедят» нас миллионными штрафами, что им важнее прибыль. ВТО не разрешает ограничение импорта и запрет ГМО, не разрешает запрет импорта мяса с гормонами роста и навязывает антибиотики в мясе. ВТО навязывает отказ от маркировки ГМО.
ВТО заставит Россию допустить антибиотики в мясе и хлорирование мяса птицы
Ультра-консервативный американский «мозговой центр» «CATO Institute» в своей статье «Торгуя с медведем: Почему вступление России в ВТО в интересах США» пишет, что основной победой для агро-экспортеров (США) будет принятие Россией в рамках ВТО «Соглашения о санитарных и фитосанитарных мерах», которое касается применения регулирования безопасности питания. Среди основных вопросов здесь – вопрос «эквивалентности»: Это соглашение ВТО требует признать (американский) экспорт эквивалентным и допустить его на рынок России. С санитарными нормами страны по ВТО нужно считаться до тех пор, пока они «объективно необходимы».
«CATO Institute» заявляет: «Россия почти никогда не объясняет свои фитосанитарные меры и не проводит научно удовлетворительных процедур, которые их доказывают. Примерами несовместимыми с правилами ВТО законами России в этой области являются устаревшие правила по гигиене мест убоя скота, Россия совсем не признает антибиотики в мясе и выступает против хлорирования мяса птицы и в России ненаучные стандарты контроля кормов».
Итак, в Суде ВТО могут быть обжалованы отказ России от использования гормонов и хлорирования. Как и в случае с ГМО и пестицидами, также и в этом случае ВТО заставляет понижать национальное регулирование безопасности питания, которое выше норм ВТО. Россию заставят поставить прибыли американских агрокорпораций выше здоровья своего населения. И прямым текстом тут же: «С вступлением России в ВТО
США будут иметь большие возможности повлиять на Россию, используя или же просто пригрозив использовать Суд ВТО».
Итак, иски к России после вступления в ВТО будут через «Соглашение по санитарным и фитосанитарным мерам». Пункт 2 этого соглашения звучит так: «Члены ВТО должны обеспечить, чтобы все санитарные и фитосантиарные меры применялись только в той степени, которая необходима, чтобы защитить жизнь или здоровье людей, животных и растений, которая основана на научных принципах и на достаточных научных доказательств».
К сожалению, там где диктуют интересы прибыли, будут поддерживаться и озвучиваться тольке те «теории» и «научные исследования», которые не идут в разрез с интересами корпораций. ВТО не входит в ООН (соответственно, нормы ООН не обязательны к выполнению в ВТО), корпорации успешно лоббируют в ВТО именно свои варианты регулирования, поэтому ВТО – не легитимная организация для того, чтобы предписывать стандарты безопасности питания, да еще и в мировом масштабе! «Того, кто заинтересован съесть капусту, нельзя ставить ее охранять!»
С помощью ВТО США смогут и будут оспаривать стандарты России по антибиотикам в Суде ВТО. В Суде ВТО Россия (обвиняемая сторона) должна будет доказать, что полный отказ от антибиотиков в мясе научно обоснован. При этом Суд ВТО будет иметь право принять решение, «достаточно ли научно обоснована» позиция России. Заметим – что при этом Суд ВТО привлечет тех людей, которых он посчитает за экспертов – российских ученых спрашивать НЕ будут. Для судей ВТО не будет играть никакой роли, что россияне не хотят антибиотиков в мясе.
Формулировка «только в той степени, которая необходима» означает, что Россия лишается права быть осторожной и защитить российских потребителей мяса в случае, если антибиотики окажутся вредными. Точно такая же ситуация с ГМО: США подали в Суд ВТО на ЕС из-за того, что в ЕС был мораторий на ГМО (the EU- Biotech case). Суд ВТО отверг международно признанное право запрещать потенциально опасные вещества и продукты («precautionary principle») и вынес приговор против ЕС. Точно так же ВТО навязала ЕС гормоны в мясе, а потом были опубликованы исследования, что потребление мяса с гормонами роста приводит к раку у человека. Россия, ты хочешь повторить судьбу ЕС и получить антибиотики в мясе и ГМО?
Авторы: Ellen Gould (эксперт, Канада) / Александра Ждановская (ВТО-Информ/ИГСО)
Последствия присоединения России к ВТО.
ВТО отбирает хлеб у россиян
За первое полугодие 2013 года импорт продовольствия достиг $20 млрд, заявил сегодня на церемонии открытия международной выставки World Food в Москве депутат Госдумы Сергей Доронин. По его оценке, российский АПК переживает не лучшие времена, и условия вступления России в ВТО оказались не самыми благоприятными для российских производителей сельскохозяйственных продуктов.
Реакция рынка показала, что потребители тоже не особо выиграли — импорт цитрусовых, например, увеличился всего на несколько процентов. Такие "приобретения" несопоставимы с потерями, поскольку одновременно ввоз традиционных российских продуктов увеличился более значительно: капусты, лука и чеснока — на 17%, а яблок, которых сейчас на любом приусадебном участке "завались", — на 15%. При этом намеченное дополнительное финансирование до хозяйств не доходит, поскольку ведомства не могут определиться с критериями распределения денег, заявлял депутат ранее.
По оценке аналитика МФХ FIBO Group Анатолия Воронина, вступление в ВТО стало главной негативной тенденцией в этом году. "Практически сразу рынок был открыт для дешевых товаров из Европы и Южной Америки", — отметил он.
Конкурентные преимущества бескрайних просторов России легко нивелируются высокими рисками — и климатическими, и экономическими. Поэтому инвестиции в Россию идут крайне осторожно, пояснил инвестиционный эксперт Тимофей Шолтес. "Животноводство — особая статья. Идет планомерное вытеснение россиян с рынка — и за счет дотаций за рубежом, и за счет более дешевых кредитов, и благодаря "плохому" договору о вступлении в ВТО", — подчеркнул он.
Как сообщил аналитик "Инвесткафе" Игорь Арнаутов, больше всего от вступления в ВТО в результате снижения импортных пошлин пострадало молочное скотоводство и свиноводство. По оценке РСПП, потери производителей молока оцениваются в 29 млрд руб., производителей свинины — в 20 млрд руб.
На снижение производства товарного молока (в этом году "потеряно" уже около 1 млн тонн) повлияла и засуха 2012 года, которая вызвала рост стоимости кормов, отметил Арнаутов. Переработчики уже пытаются компенсировать дефицит за счет сухого молока, его импорт в первом полугодии увеличился почти на 50%.
Развитие внутреннего производства сдерживает отсутствие субсидий, а также низкий уровень инфраструктуры и высокий износ сельскохозяйственного оборудования. Кроме того, на ценах сказался скачкообразный рост потребления в Азии и Тихоокеанском регионе, отметил Шолтес.
Отношение торговых сетей к российским производителям также сыграло свою роль: даже в сезон на прилавках вместо отечественных фруктов и овощей в основном импорт.
Впрочем, есть и позитивные изменения. Например, по итогам 2012 года Россия экспортировала 165 тыс. тонн сахара, экспорт подсолнечного масла вырос на 50% и превысил 1,1 млн тонн, что позволило выйти по объемам на 2-е место после Аргентины. Есть и более неожиданные успехи. Уже несколько лет подряд Россия является экспортером риса — за последние три года объем его производства вырос в три раза. В этом году эксперты Института конъюнктуры аграрного рынка также прогнозируют высокий урожай — порядка 900 тыс. тонн при внутреннем потреблении в 560-580 тыс. тонн. При этом следует отметить, что из-за вступления России в ВТО таможенная пошлина на рис рухнула со 120 до 45 евро, и сейчас отраслевые лоббисты продавливают в Минсельхозе пакет компенсационных мер.
Впрочем, планам по существенному увеличению в России производства зерновых пока еще далеко до воплощения. По оценке ИКАР, в этом году валовый сбор зерновых не превысит 90 млн тонн. Хотя этого достаточно и для удовлетворения внутреннего спроса, и для экспорта примерно 21 млн тонн, но этот объем существенно ниже первоначального прогноза Министерства сельского хозяйства. Главная проблема заключается в низком количестве зерна продовольственного качества — в результате российские позиции на экспортных рынках уже ослабли.
Кроме того, ситуацию осложняет отсутствие программ по поддержке фермеров. В результате складывается странная ситуация, когда в исконно сельскохозяйственных районах невозможно купить непривозную продукцию животноводства. Западные области России находятся в зоне интересов белорусских производителей, которые держат очень низкие цены и не позволяют местным "разогнаться", отметил эксперт.
"Потенциал в АПК остается лишь потенциалом. Мы сталкиваемся с ситуацией, когда переработка продовольственной продукции находится на низком уровне. Многие производители оторваны от рынков сбыта, в том числе высокими транспортными расходами или вообще отсутствием дорог", — резюмировал Воронин.
Источник: rosbalt.ru
Интервью с Максимом Медведевым директором Департамента торговых переговоров МЭР РФ
Максим Медведков, Директор Департамента торговых переговоров Минэкономразвития России, поделился своим видением результатов вступления России в ВТО
- Максим Юрьевич, Вы стояли почти у истоков программы по вступлению в ВТО. Хотелось бы узнать, что из ожиданий оправдалось, а что нет?
- Не оправдалось ожидание в отношении скорости процесса, т.к. в конце 90-х и начале 2000-х годов все считали, что он займёт несколько лет. Исходя из этого планировались многие внутренние мероприятия, связанные с развитием отраслей. А поскольку процесс тяжело шёл, то мы в ряде случаев столкнулись с ситуацией, когда те переговорные задачи, которые мы решили в 2003-2004-м году, и которые соответствовали целям, ставящимся перед отраслевыми ведомствами в то время, в связи с задержкой присоединения стали частью наших обязательств. Но уже в 2012г. ситуация в экономике поменялась, поменялись некоторые отраслевые приоритеты, соответственно, эти обязательства перестали обеспечивать наши интересы. Таких случаев немного, но они есть. Можно привести пример: была поставлена задача защитить авиапром; мы договорились о достаточно высоких пошлинах на авиатехнику, которые сейчас не применяем по многим позициям в силу того, что у нас по-прежнему отсутствует конкурентное предложение отечественных поставщиков. Т.е. у нас есть возможность достаточно жесткого протекционизма. А защищать пока нечего. За этот протекционизм мы платили уступками в других секторах. Надеемся, что рано или поздно такая защита потребуется.
- Довольны ли Вы в целом результатами того, что получилось?
- Мы хорошо понимаем, что некоторые вещи, наверное, можно было сделать лучше, по-другому. Но и наши партнёры недовольны результатами переговоров, они тоже считают, что некоторые вещи можно было сделать лучше уже для них.
А в переговорах такого рода, когда обе стороны недовольны результатом, это означает, что сделка корректна, справедлива, отражает баланс интересов сторон. И это характерно практически для любых торговых переговоров.
- Что на сегодняшний день необходимо откорректировать? Проработать?
- Условия членства в ВТО корректировать достаточно сложно, и в этом, по большому счету, нет необходимости. Наши системные обязательства за рамки правил ВТО практически не выходят. Что касается доступа на рынки, существуют инструменты, которые позволяют нивелировать ситуацию в тех случаях, когда, например, начинается непредсказуемый рост импорта. Они уже используются. Есть другие разрешенные ВТО инструменты отраслевой поддержки. Многие опасались, что замораживание пошлин и их либерализация может привести к бесконтрольному росту ввоза и, соответственно, к росту конкуренции на внешнем рынке. Но в целом этого не происходит. Точечные проблемы есть, но есть и их точечные решения.
Кстати, прогноз, который мы делали до присоединения к ВТО, оправдался: рынки не почувствовали вступления наших обязательств в силу. Мониторинг ввоза товаров по всем чувствительным группам, который осуществляется с августа прошлого года, пока не показал каких-либо фундаментальных отклонений от обычных трендов. По некоторым товарам у нас был рост импорта. Либо он был сезонный, либо он был ожидаем, потому что так складывалась мировая конъюнктура. Этот рост не был связан в большинстве случаев непосредственно с либерализацией тарифов, он был связан с такими факторами, которые к ВТО не имеют никакого отношения. Тем не менее, ничего исключать нельзя, лучше сто раз перестраховаться. Поэтому для нас абсолютно принципиально иметь эффективную систему применения легитимных мер защиты рынка на тот случай, если растёт импорт, наносящий ущерб российским производителям. Такая система была создана много лет назад в России, сейчас она перекочевала в Таможенный союз, поскольку мы передали ему компетенцию в применении этих мер. Система работает, но в любом случае нужно её делать более простой и доступной для бизнеса. Мы этим сейчас занимаемся вместе с коллегами из Таможенного союза.
В чем мы в прогнозе ошиблись? В том, что вступление в ВТО приведет если не к снижению, то хотя бы к стабилизации цен на потребительском рынке. Этого пока не происходит.
Второе направление — это вопросы, связанные с использованием преимуществ ВТО. Поскольку мы заплатили цену за ВТО — не деньгами, а торговыми уступками, — было бы правильным ожидать отдачи от ВТО в среднесрочной перспективе. Здесь у нас есть два направления работы. Одно направление внутри ВТО — мы участвуем в переговорах Дохийского раунда. И, в частности, одно из соглашений, которым, возможно, будут завершены переговоры до конца этого года, это соглашение о содействии торговле — об упрощении таможенных процедур. Если мы вместе с другими членами ВТО эти переговоры закончим, то получим достаточно существенный экономический эффект для наших операторов, работающих и в России, и заграницей. Одна из цифр, которая называется: в ВТО в среднем экономический оператор платит при пересечении таможенной границы где-то 10 % от стоимости товара, а в случае, если это соглашение будет заключено и будет применяться, он станет платить только 5 %.
Второй положительный и более краткосрочный эффект – это урегулирование конкретных проблем российского экспорта. Мы сейчас обсуждаем с нашими партнерами тему третьего энергопакета – меры ЕС, которые приводят в результате его применения практически к запрету Газпрома на владение компаниями, осуществляющими транспортировку энергоресурсов. Для нас это и политическая, и экономическая проблема. Другая тема связана с особыми антидемпинговыми процедурами в отношении российских товаров, при производстве которых использовался газ или электроэнергия. Наши экспортеры теряют десятки миллионов долларов от этих процедур, которые, как мы считаем, нормам ВТО не соответствуют. Мы хотим, чтобы эта практика была прекращена.
Для того, чтобы плюсы теоретические превратились в плюсы практические, нужно много работать. Думаю, что в течение 2-3 лет прогресс будет.
Минус. Часто членство в ВТО многими воспринимается как серьезный ограничитель реализации определённых моделей экономической политики — либо на уровне предприятий, либо на уровне регионов. Это серьезное идеологические заблуждение, с которым мы боремся последние 10-15 лет, но пока так и не доборолись до конца. В действительности любая экономическая задача может быть решена без нарушений правил ВТО. Вопрос в том, какие для этого должны быть использованы инструменты. Говорят, что в ВТО запрещены субсидии, и вообще государство не может поддерживать промышленность. Полная чепуха! Субсидии в ВТО разрешены, другое дело, они должны предоставляться в формах, которые вписываются в определенные правила. Т.е. меняется формат субсидии, при этом может остаться неизменным ее экономический результат.
- Максим Юрьевич, когда-то Вы говорили, что протекционизм нужен, но он не должен быть безграничным. И по-прежнему считаете, что то, о чем мы договорились с ВТО, достаточно для защиты интересов товаропроизводителей? Что объем денег, объем государственной поддержки в АПК не является решающим для нашей страны?
- Скажем так: если у нас завтра появится больше денег для сельского хозяйства, мы можем их дать без нарушения правил. Т.е. те ограничения, которые есть сейчас, это ограничения не ВТО, а бюджетные. У нас есть ограничения по субсидированию конкретного товаропроизводителя, товарного рынка. Нет у нас ограничений по субсидированию, например, строительства инфраструктуры на селе, я думаю, многие фермеры будут рады, если им денег не дадут, но зато проведут нормальную дорогу, подключат к водоснабжению или построят новую больницу.
- Что предлагается для успешного прохождения адаптационного периода для нашего сельского хозяйства?
- Там целый набор мер, и системных в том числе, для изменения законодательства, и финансовых, связанных с бюджетом, существуют достаточно большие программы. Так, для того, чтобы свиноводы не чувствовали себя в беде, предоставляется господдержка в конкретной финансовой форме, которая поможет компенсировать снижение пошлин. Говорить о том, что тарифная политика привела к какой-то существенной либерализации доступа иностранной продукции на рынок не совсем корректно. Есть точечные линии, по которым это действительно произошло, но там вырабатываются различные компенсирующие меры. Таких линий не сотни и даже не десятки.
- У нас на предприятиях и в надзорных органах отсутствуют специалисты, которые бы в совершенстве знали правила, нормы и стандарты производства сельхозпродукции в странах-членах ВТО. А это делает российский рынок уязвимым в плане попадания на него некачественного товара. Как сегодня решается эта проблема?
- Здесь стоит разграничить темы – мы говорим о качестве или о безопасности. Если о безопасности, т.е. ветеринарном и санитарном контроле, то наши обязательства не привели к какому-то существенному изменению системы безопасности – мы поддерживаем ее состояние на том уровне, который считаем нужным. Я видел лозунги: «Если вступим в ВТО, будем кушать ГМО», но вот Вы ведь не почувствовали, что в последний год стали больше есть генномодифицированных продуктов. Раньше у нас не было наклеек «Товар без ГМО», а сейчас они есть. Потребитель сам определяет, что купить. Никаких решений у нас принято не было по поводу облегчения доступа на рынок товаров с ГМО. Как это не странно звучит, но присоединение к ВТО может дать толчок нашей аграрной науке – мы можем ужесточать требования к безопасности продовольствия, если представим соответствующее научное обоснование. Есть много других инструментов повышения уровня ветеринарной безопасности, применение которых зависит только от нас, например, восстановление централизованного управления службой ветеринарного надзора в регионах.
Если же говорить о качестве, то это не вопрос ВТО, это вопрос контрактов, технических регламентов, добровольной сертификации. К ВТО это не имеет прямого отношения, у нас нет ни одного обязательства, которое бы заставило нас закупать некачественный товар. Это вопрос Роспотребнадзора. Все, в принципе, осталось таким же, как и раньше. Те меры, которые приняты в последние годы, например, по снижению числа проверок, – это наши внутренние решения.
Наши компании, занятые в производстве и реализации зерна, достигли реальных успехов в реализации своих программ, в том числе экспортных. Россия вернулась на мировой рынок зерна, это уже можно констатировать, и становится после многих десятилетий перерыва крупным игроком, с которым считаются. Вот здесь ВТО является, наверное, одним из основных помощников в стабильности обеспечения торговли и с точки зрения доступа на внешний рынок, и с точки зрения применения мер санитарного и фитосанитарного контроля. И даже с точки зрения устранения барьеров, которые есть сейчас в ряде стран в отношении нашего зерна, – мы тоже над этим работаем, тоже можем использовать инструменты ВТО для развития этой отрасли.
Источник: exp.idk.ru
